«Хорошее интервью получается, когда журналист похож на стоматолога, который работает деликатно и точно, чтобы добраться до нерва. Именно тогда вскрываются факты, которые раньше никогда не упоминались», — делится своим опытом работы в журналистике предпринимательница Санта Дансберга-Анча. А еще мы беседуем о Лиепае, где всегда было холодно, подаренном Санте дедушкой колечке, и о том, почему сегодня журналы похожи на «Mercedes».
С чего мне начать?
С того, что ты однажды брала интервью у Раймонда Паулса и, заранее выяснив, что он любит обжаренные овсяные хлопья, попросила подать их перед интервью.
Да, он любит такие простые блюда.
А что нужно приготовить, чтобы угодить Санте?
Из еды?
Еды в символическом смысле.
Чтобы создать нужную атмосферу?
Да.
Важно, кто берет у тебя интервью, кто хочет с тобой поговорить. Мне должно быть интересно с этим человеком. Потому что разговор происходит между двумя людьми. И важно, чтобы они оба были максимально искренни и интересны друг другу как личности. Мы встретились здесь, в кафе-кондитерской «Teika», где царит немного винтажная атмосфера, которую я люблю. В ней ты словно возвращаешься в детство и молодость. Когда я изучала журналистику в университете и жила здесь неподалеку в общежитии, мы с однокурсниками приходили сюда в день стипендии, чтобы купить торт. Для хорошего интервью со мной, нужно, чтобы все сошлось, — атмосфера, немного винтажа, собеседник и искренность.
Я хочу спросить о детстве. Каким ты его помнишь? Запахи, вкусы, образы?
Я родилась в Лиепае. Сейчас она стала одним из самых романтичных мест в Латвии, так же как Цесис и Кулдига. Но для меня как уроженки Лиепаи этот город ассоциируется с суровой и холодной погодой. Нам в Лиепае всегда было холодно. Когда я летом приглашала друзей по учебе в гости, часто обижалась на Лиепаю за то, что там всегда было холоднее, чем я надеялась. Помню, как мои друзья приехали на концерт в «Liepājas dzintars», и нам пришлось доставать из шкафа теплые вещи мамы и папы, потому что ветер на эстраде пронизывал до костей.
Но самые яркие воспоминания у меня связаны с моим двором. Я жила в трехэтажном деревянном доме недалеко от Вецлиепайского рынка. Все лето мы проводили во дворе, где в самое активное время иногда собиралось 20 детей. Утром я уходила на улицу и только вечером, после долгих уговоров родителей, возвращалась домой. Это была моя школа жизни — очень важная. Возможно, именно там во мне родился журналист, потому что я должна была находить общий язык со всеми, и это было непросто. Хотелось, чтобы меня принимали. И чтобы другие в каких-то ситуациях поступали так, как хочу я.
В детстве я очень любила книгу Зенты Эргле «О детях нашего двора, индейцах и черном коте». И хотела, чтобы мое детство и моя дворовая жизнь были такими же, как в книге. У меня целая гамма ощущений и воспоминаний из детства — от игры в народный мяч, в которой я была не самой сильной, до спектакля, который я сама организовала для жителей двора.
Задумывалась ли ты, как бы сложилась твоя жизнь, если бы после окончания учебы на журналиста ты не начала издавать свой журнал?
Сегодня многие не знают, что раньше после учебы существовало распределение. Выпускника вуза отправляли работать в конкретное место, и права выбора у тебя не было. Поскольку во время практики я два года проработала в «Liepājas avīze», там ждали, что я вернусь, и для меня это была высокая оценка. Эта газета высоко котировалась, и даже сегодня «Kurzemes Vārds» — одна из лучших региональных газет. Но я боялась, что, если вернусь в Лиепаю, то потеряю своих рижских друзей. Поэтому на общей волне идеи кооперативов решила создать журнал «Santa».
Считается, что журналы сегодня подобны виниловым пластинкам, которые могут оценить только гурманы…
Сегодня ситуация в печатной прессе очень сложная. В прошлом году я участвовала во Всемирном конгрессе издателей в Португалии, где много говорили о том, что именно печатные СМИ сильнее всего пострадали от развития интернета. Десять-двадцать лет назад крупные издатели были представлены на конгрессах солидными джентльменами в костюмах. Сейчас многие издатели скооперировались с ИТ-бизнесом. Публика совершенно другая.
В кедах и с розовыми волосами?
Может, и не с розовыми волосами, но в кедах. Раньше на конгрессах предлагалась изысканная программа с ужином fine dining, на который нужно было приходить в длинных вечерних платьях. Теперь вечером подают бокал вина и пирожки. В медиасфере актуальны ИТ-специалисты, которые привлекают для создания контента новых людей. Нужно понимать, что все меняется. Однако в цифровой среде существует огромная проблема — люди не готовы платить за контент. Однако ни одну статью, даже в цифровой среде, невозможно создать без труда и его оплаты. За профессиональный контент нужно платить.
Многие блогеры думают, что могут конкурировать с журналистикой. Но, да простят меня люди этим занимающиеся, большинство блогеров через некоторое время исчезают, осознав, что производить контент не так-то просто.
Самый популярный носитель информации в Латвии сегодня — социальные сети. Потому что человеку в целом достаточно того, что он узнает от родственников или друзей. Конечно, грустно, что журналистика как профессия теряет свой престиж. Хотя я по-прежнему считаю, что она может быть престижной. Если она честная, если она собирает разные мнения, если точно и правдиво описывает современников. Мы все же научены объективно смотреть на вещи. А не субъективно, как пользователи социальных сетей.
Что не изменилось, так это желание людей быть популярными. Ты наверняка часто наблюдала, как кто-то становится знаменитым, «взлетает», а потом падает. Возможно, у тебя есть совет для людей, которые очень хотят стать популярными, но не понимают, что у популярности есть огромные побочные эффекты?
Каждый хочет, чтобы его ценили. Лучше всего, когда тебя ценят за твою работу, но это сложно, потому что вокруг есть люди, которые пытаются выделиться за счет внешних факторов. Есть старая поговорка, что до 30 лет мы делаем все, чтобы нас заметили, а после 30 делаем все, чтобы нас больше не замечали.
Работая в журналистике, ты встречалась со многими людьми. После открытия своей гостиницы и общения с ее посетителями познакомилась ли ты с какими-то новыми гранями человеческой натуры, которые тебе удивили?
В интервью к человеку можно подобраться намного ближе. Я не навязываю посетителям гостиницы свое присутствие. У каждого есть своя причина, по которой он у нас показался. Кто-то хочет романтики, кто-то – побыть наедине с собой. Больше всего мне хотелось бы, чтобы атмосфера Гауяскалнса помогала людям что-то узнать о себе. Когда мы строили отель, я думала, что моим идеальным клиентом является человек, который многое уже повидал в жизни, немного устал от нее и хочет душевного покоя. А здесь время останавливается, и он узнает о себе что-то такое, о чем даже не подозревал. Чаще всего это происходит в одиночестве. Но не так много людей приезжают в «Villа Santa» одни — это скорее романтическое место и место для праздников. Но я этому рада. Значит, мне удалось создать праздничную атмосферу.
Говоря об издательской деятельности, испытывала ли ты сожаление, когда нужно было прекращать выпуск какого-либо журнала? Ощущала ли горечь от того, что он больше не нужен людям?
Нет, у меня таких чувств не было. Я считаю, что имеет смысл что-то делать, создавать, лишь тогда, когда это нужно людям. Тогда работа приобретает сверхценность. Сегодня я смотрю на выпуск журналов как на продажу автомобилей. Есть «Opel», а есть «Mercedes». Когда я училась журналистике, все журналы были как «Opel», каждая семья подписывалась на несколько изданий. Сейчас каждый журнал — как «Mercedes», и люди сознательно выбирают качество, поэтому нужно учиться создавать и продавать журналы по-другому. Нужно уметь сказать, сколько труда и энергии мы вкладываем в создание хорошей статьи. Это ни в коем случае не что-то поверхностное. Взять хоть бы столь любимые мною интервью, ведь проникнуть в душу человека — это тоже большое мастерство. Я говорю это без высокомерия. Это искусство приходит только со временем и благодаря большой любви к людям.
Случалось ли такое, что у тебя было одно представление о человеке, а в процессе интервью ты понимала, что все видят лишь оболочку, а на самом деле за ней скрывается совершенно другой человек.
Такого совершенного чувства не возникало, потому что я никогда не брала интервью у человека, не прочитав предварительно другие интервью с ним. Единственным человеком, о котором я ничего не знала, когда брала интервью, очень давно был сын Айвара Лембергса Анрийс. Думаю, это было его первое и единственное интервью в жизни. До нашего разговора у меня не было ни малейшего представления о нем. О каждому интервьюируемом я собираю небольшое досье, и, если задавать точные вопросы и отслеживать реакции, пытаясь добраться до самого нерва, то вскрываются факты, о которых раньше никто не упоминал. И эти факты могут существенно изменить ход интервью. Например, когда я брала интервью у брата Кристапа Порзиньгиса Яниса, он рассказал мне, что их младший брат, который родился раньше Кристапа, трагически погиб. Когда я это услышала, интервью стало совершенно другим. Но такого, чтобы я разочаровалась в человеке, потому что в ходе беседы он оказался абсолютно другим, не было.
Возможно, нужно быть более искренними?
Чем мы искреннее, тем более уязвимыми становимся. Мы боимся, что нам сделают больно, если мы будем предельно откровенны. Однако во многих интервью искренность есть, и в этом смысл работы хорошего журналиста. Читатель понимает, когда что-то сказано очень искренне, и это находит в нем отклик, вызывает эмоции и размышления.
Недавно в социальной сети X одна дама возмутилась тем, что в рубрике журнала «Выбор месяца» под названием «Исцели сердце» было выбрано слишком дорогое платье.
Когда дело доходит до рубрики «Исцели сердце», я должна выбирать определенные вещи, которые отражают определенные эмоции. Разумеется, людей может раздражать платье за 2000 евро, да и у меня самой такого нет, но я выбрала его как характеризующее определенные эмоции, потому что он красное и страстное. И даже в этой ситуации есть два выбора — сшить такое же платье, потратив гораздо меньше денег, или же получить хорошее образование, устроиться на высокооплачиваемую работу и купить именно это! Зачем обижаться на то, что в мире есть платье за 2000 евро, которое могут купить другие люди? Не стоит на это обижаться!
Раз уж мы начали говорить о красивых вещах, помнишь ли ты свое первое украшение?
Когда мы с сестрой были маленькими, дедушка подарил нам одинаковые маленькие колечки из желтого золота. Это было мое первое украшение. Маленькое кольцо в винтажном стиле, которое я носила не так часто.
А что носишь чаще всего?
Я поняла, что мне не идут ожерелья, они меня затмевают. Нет у меня и серег. Но мне нравятся кольца и часы.
Часы с изысканными турбийонами и вечными календарями?
У меня есть часы «Chanel», которые я подарила себе в Париже, приобретя их в бутике «Chanel» на Вандомской площади. Но все-таки я человек, который больше коллекционирует эмоции, а не вещи.
